понедельник, 24 декабря 2012 г.

Не выходи из комнаты



                                       Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно всё, особенно — возглас счастья.
Только в уборную — и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счётчиком. А если войдёт живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернёшься вечером
таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; ещё одна будет лишней.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Иосиф Бродский (1970)

совершенно не тот


ты как будто во сне, отчего не пойму: мы с тобой знакомы,
или маска твоя обретает черты лица...
совершенно не тот, за кого тебя выдают альбомы,
ты совсем не похож ни на бога, ни на лжеца. 
твое имя, дождем раздаваясь над нашим домом,
возвращается в мой возведенный из перьев храм. 
ты как будто во сне, отчего не пойму: мы с тобой знакомы, 
или руки и плечи привиделись мне с утра?


© Copyright: Евгения Шабалина-Глуховская, 2012

суббота, 7 июля 2012 г.

Олово Башлачева


Олово Башлачева

Плавя пластинки, вшивая забвение 
В наши холодные головы,
Осень сжигает все песни и тени
Капая с олака оловом.


Нервное чувство клубится и гложет 
Сердце на ткани под пяльцами. 
Я прикасаюсь к твоей грубой коже 
Тонкими белыми пальцами. 



Белым затмением звон колокольный 
Вызвенел всю твою истину. 
Плачет гитара. И делает больно 
Солнцем и спелыми листьями.



Плавя пластинки, вшивая забвение 
В наши холодные головы,
Осень сжигает все письма и тени
Капая с олака оловом.



2006-2012


пятница, 6 июля 2012 г.

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес


Марина Цветаева

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я о тебе спою - как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя - замолчи!-
У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты -
О проклятие!- у тебя остаешься - ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир,-
Оттого, что мир - твоя колыбель, и могила - мир!


большое

большое


я тебя зацеплю, выстрадаю душою
потому что люблю, потому что большое 
зачастило ко мне сотворением мира 
беспокойство за жизнь без тебя
и с тобою.

себя успокою
себя успокою
зачатками спелого неба

а завтра
придешь ко мне с миром
и с розовым хлебом
завернутым в часть моего
небольшого мирка
а пока

не кради у меня
моего звездопада
мне хочется падать
срываться и падать
с твоих необузданных слов

я с утра
для тебя
нарисую дорогу
такую как раньше
в предчувствии тока
мы чувствовали под собой
шагами и громом
ее измеряя 
как будто два сердца
смогли бы вместить 
ее тело
-
большая

большая дорога
и точно такая любовь

смогли и вместили
и старый светильник
не мог нам свеченьем помочь 

мы сами горели 
и тлели 
и жара
хватило бы тысячам льдов

чтоб стать половодьем
огромного мира
тебя подарившего мне 
07.07.2012
08.30

среда, 27 июня 2012 г.

Марлен


Марлен

По углам ондатрами платьев хлам. 
На ногах чулок черновое сито. 
Чёрный кофе, а кажется - пьёшь напалм. 
И вино зари по губам разлито. 

И на спички боязно уповать, 
И опять на шее венок терновый. 
Упадёшь ондатрами на кровать 
И опять, опять не споёшь ни слова...

Герань



Герань

Мы оба встаём в непросветную рань, 
И будто-бы стрелкам не спится... 
А в воздухе плачет цветок - герань, 
Стараясь со шторой слиться. 

И кажется: вновь обрела себя, 
В безумстве потери тлея. 
А в комнате нет одного - тебя. 
Но что-то хранит и греет.


Я с тобой


Я с тобой

Молния. Весёлая и пьяная. 
Танцует. Королева. Дикая. 
Я с тобой. Усталая. Упрямая. 
Время тикает. 
Ты со мной. Я чувствую биение. 
Дышишь. И не спишь. И холодно. 
Только между нашими свеченьями 
Огни города. 

05.09.08


Энергия опустошения души



Энергия опустошения души

Энергия опустошения души. 
Сплошные раны, да ещё твоя учтивость. 
Мне не впервой в потухшем мире жить, 
Превозмогая небо и сонливость… 
Разбившаяся ваза, тихий шок 
И облако отчаянья под сердцем. 
Забыты мысли и… бездушно хорошо: 
Смыть грязь, реветь и донага раздеться. 
И в зеркале такую же разбить, 
Признавшись, что по нам дом скорби плачет. 
Мне не впервой в потухшем мире жить, 
И знать, что выжить – 
ничего не значит.


07.2008

Когда руки касались неба


Когда руки касались неба

Чайный вечер сомкнул веки, 
Изломал все свои звёзды. 
Нет крылатости в человеке... 
И не будет уже - поздно. 

Принимаю сигнал стона 
Оглушённою головою. 
В чёрной пене глаза тонут, 
А в груди злится что-то живое.. 

Но мольбам его я не внемлю, 
Пусть и стуком безумным требует. 
Тяжело целовать землю, 
Когда руки касались неба... 

08.09.2008

Неба черновая простыня


Неба черновая простыня

Ярко красной линией пунктира 
Утонул в грязи мой белый след. 
Мир вокруг – сплошная куча жира 
Из-под недоеденных котлет. 
Время неизбежности прозренья. 
Неба черновая простыня. 
Помню, как на миг замёрзло зренье, 
Перепонкой матричной звеня… 
Помню, как сидела и молчала, 
Мяла леденевшие цветы… 
Жизнь нельзя! Нельзя начать сначала! 
Тяжело, что больше нет мечты…


Славьте вселенских гуру


Karolina Kundzicz

Славьте вселенских гуру

Я оставляю триады окурков, 
Серыми стаями правлю в окно. 
Пласт за пластом голубой штукатурки - 
Снова увидеть заветное дно. 

Гений бесцветия мир обесценил, 
Розовым пеплом осел на ребре. 
Я умираю на залитой сцене, 
Как на дождливом ковре. 

Брошенный взгляд не берите на память. 
Душу не пробуйте им отравить. 
Я оставляю здесь пепел, как знамя, 
Тлеющей в венах любви. 

Я оставляю - берите и грейте! 
Под одеялами тысячей рук... 
Пейте речную отчаянность медью, 
Славьте вселенских гуру.


Только голос больше не дрожит


Только голос больше не дрожит

Не бывает легче. Не становится. 
Круг нельзя прервать, не завершив. 
Сердце упадёт и остановится. 
Вынимайте стрелы из души. 
Покушенье на мою бессонницу. 
А она, смеясь: «Дыши-дыши!». 
Не бывает легче. Не становится. 
Только голос больше не дрожит.

Как убивают змей


Как убивают змей

Перебираешь глаз истёршиеся маски, 
Сверкающие грязью на копыте. 
А я бы пожила в каком-нибудь Саранске, 
Чтобы хотя бы этих рож не видеть. 

Колышешься, как штора, свисшая с карниза, 
Пластмассовая девочка из стали. 
Я б задушила нафиг бога Диониса 
За эхо ваших недовакханалий. 

Сижу, как истукан. Голодная и злая. 
Заделываю бреши в подсознаньи. 
Как хорошо, мой друг, что ты ещё не знаешь 
Как змей ежи спросонья убивают.


Удушение души


Удушение души

Ночь упала камнем на душу. 
Исцарапанная дверь. 
Умирать не больно (надо же!), 
Мы ведь вечные теперь. 

Аллергия на бездействие; 
Сядь удобней, не спеши – 
Заключительное действие: 
Удушение души. 

Деревянное надгробие. 
На ресницах – серебро. 
Наши тени, сёстры-копии, 
Обе верили в добро. 

На коленях лезли в крайности 
И, царапая виски, 
Уходили от реальности 
Солнца, сжатого в тиски. 

Онемели, обезумели. 
Ждали чуда – не сбылось. 
Жили-были, пели-умерли. 
Ноги вместе, руки врозь.


Апрель


Апрель

Выпей моё прощение, 
Утром отыщешь его во льдах. 
Я выложу угощение 
В снегом припудренных днём следах. 
А к вечеру выплывет новое 
Солью застывшее: как цветок. 
На щёки красные, голые 
Падает солнечный лепесток. 
И к проруби тропы крестные 
Лисьим хвостом замету - апрель. 
Измажем холмы отвесные 
Соком радуги - в акварель! 

11.10.2009


Шизофрения



Шизофрения

Мятежной ласточкой сердце хмурится. 
Алым бисером губы в дрожь... 
Смотрю в окно на слепую улицу. 
Одно спасение: ты придёшь. 


Шизофренический страх падения. 

Белый ветер безумьем скор. 
Отдай нам небо своё везение. 
Дверь. Прихожая. Разговор. 



Я белым волком в колени бросилась, 

На полу распластались ниц. 
Давай сбежим к безголосой осени 
Стаей белых усталых птиц...


Я маятник


Я маятник

Я не злюсь на тебя, 
Я - маятник. 
У меня между рёбер - колокол. 
И сидит он, с костями спаянный, 
Крепче влитого в бронзу олова. 
Не горит - не огонь. 
Без памяти. 
Отрывается луч сомнения. 
Положили ладонь 
На скатерти 
Человеческим напылением. 
Ртуть тон в тон 
На картон. 
Конфузия. 
Светлый фон, 
Перезвон. 
Весна. 
Неоконченная дискуссия, 
Незаполненная казна.

вторник, 26 июня 2012 г.

Я пьющий



Я пьющий

Уколоться о лица идущих, 
Об осколки пустых зрачков. 
Я не фюррер, 
Не доктор - 
Я пьющий. 
На четыре колена таков. 
Я похож на философа сбоку, 
И с лица на картину Дали. 
Не изгой, 
Не нагой как сокол. 
Я смотрю на себя с Земли.
И как будто бы не было 
Марта,
И мой мир отбелён и сшит.
Я смотрю на себя 
с азартом,
Понимаю, что создан жить.
Уколоться о лица идущих, 
О холодные сваи их рук. 
Я для вас, 
как и водится, 
пьющий. 
Да и вы мне, поди, не друг.

Свидетельство о публикации №11006240923

Истер и я


Истер и я

Истерия бьётся током, 
Кровоточит молоком, 
Собирается в дорогу, 
Как бродяга босиком. 
По рукам крапивой хлещет, 
И на углях правит бал. 
И как будто станет легче 
Там, где холод танцевал. 
И опять с гниющим чувством 
Будет сердце разрывать. 
Просто март. 
В глазницах пусто. 
Просто нечего терять.

Все вон! (Корабли)



Все вон!

Все вон! 
На звон 
Летите. 
Дымом укутаю 
лес. 
Эй, солнце, 
Смелей, заходите 
В наше бюро чудес. 
Плечо 
оберну любистоком, 
Над шпагой шампурных 
ног. 
Ты видишь, какой он робкий? 
Ты видишь, какой он 
бог. 
Опять горячо 
повздыхают 
Сосновые мачты 
В дали. 
Лиловые тени порхают, 
Из пепла кроя 
корабли.